Исламская умма России: итоги 2020 года
Иллюстрация: ria.ru
Тяжелый 2020 год, прошедший под знаком пандемии коронавируса, которая в мире сказалась практически на всем и на всех, принес немало событий и для исламской уммы России.
В новых, ранее незнакомых условиях мусульманскому духовенству и рядовым верующим пришлось перестраивать практику богослужений. Во-первых, в мечетях можно стало молиться только в масках. Во-вторых, резко сократилось количество молящихся на коллективных пятничных намазах, где нужно соблюдать социальную дистанцию. В-третьих, в период первой волны пандемии по требованию светских властей пришлось полностью закрыть мечети, в том числе и на праздник Ураза-байрам, который проходил 24 мая.
Примечательно, что среди мусульманского духовенства России не нашлось ни одного ковид-диссидента, кто бы начал возмущаться и препятствовать закрытию мечетей. Здесь мусульмане проявили удивительную лояльность государству, что резко контрастировало с реакцией отдельных представителей православного клира. Были приняты несколько фетв, насчет необходимости отказаться от коллективного намаза в период пандемии, важности соблюдения дистанции во время молитвы между верующими (у мусульман по правилам религии во время пятничного намаза обязательным является молитва плотными рядами), а также допустимости захоронения в закрытых гробах скончавшихся от коронавируса мусульман без ритуального омовения покойника.
Несмотря на это, коронавирус привел к потерям среди исламского духовенства. 11 апреля умер муфтий Ингушетии Абдурахман Мартазанов, 30 августа не стало имама мечети поселка Большое Исаково Калининградской области Халила Мухлисова, 8 ноября ушел в иной мир первый муфтий Нижегородской области Умар Идрисов, а 21 декабря преставился заместитель муфтия Карачаево-Черкессии Ибрагим Катчиев. Коронавирусом переболели муфтии Дагестана, Северной Осетии, Карачаево-Черкесии и Москвы.
На фоне этой проблемы, затронувшей все население страны, происходили не менее важные перемены, касающиеся непосредственно мусульманской уммы. Многолетний, тянущийся еще с 1990-х годов организационный раскол мусульманского сообщества в России, продолжился и в этом году.
О своем намерении выйти из юрисдикции Центрального духовного управления мусульман объявило Региональное духовное управление мусульман Республики Мордовии (17 мечетей), для чего его муфтием Зяки Айзатуллиным был инициирован съезд 17 августа в Саранске, который Управлением Минюста РФ по Мордовии был признан нелегитимным. Съезду предшествовало возбуждение уголовного дела в отношении родных племянников Айзатуллина за принадлежность к «Таблиги джамаат» (запрещенная в России экстремистская организация), а самого муфтия Мордовии привлекли к административной ответственности за распространение экстремистской литературы. В итоге он был признан виновным, наказание ему и РДУМ РМ назначили в виде штрафа. Сам Айзатуллин накануне съезда был отстранен председателем ЦДУМ Талгатом Таджутдином от своего поста, а вместо него и.о. председателя муфтията Мордовии был назначен имам одной из мечетей региона Рафаэль Манюров. Однако такая ротация не дала результата: съезд, а также выход РДУМ РМ из состава ЦДУМ не признается ни властями Мордовии, ни Талгатом Таджутдином, а вопрос с уходом мордовского муфтията в самостоятельное плавание оказался в подвешенном состоянии, и не факт, что это произойдет в следующем году.
То, что не получилось осуществить Айзатуллину, успешно реализовал муфтий Ивановской области Фярит Ляпин, который вывел из юрисдикции ДУМ РФ своей региональный муфтият. Раскол в межрегиональном муфтияте Равиля Гайнутдина начался с того, что он потребовал от региональных муфтиятов принять типовой устав для областных духовных управлений мусульман в составе ДУМ РФ, по которому региональные ДУМ лишались своей автономии, их председатели назначались и снимались лично Гайнутдином, все областные муфтии понижались до мухтасибов (муфтием оставался только сам Равиль-хазрат), а недвижимость мухтасибатов переходила в собственность ДУМ РФ.
Естественно, что такая перспектива вызвала предсказуемое возмущение в регионах, и ДУМ Ивановской области стало первым, кто пожелал объявить о полной самостоятельности. Вслед за этим отношения с Гайнутдином разорвал муфтий ДУМ Азиатской части России Нафигулла Аширов, который публично принялся критиковать Равиля Гайнутдина. Ответить на все упреки Аширова Гайнутдин и его команда не могли, поскольку по сути ДУМ РФ со своей жесткой централизацией копировало модель ДУМ Европейской части СССР и Сибири. Если к Гайнутдину ранее тянулись региональные муфтии, желая войти в Совет муфтиев России, который был создан в форме ассоциации равноправных членов, где Гайнутдин был лишь первым среди равных, то теперь сам Гайнутдин на пленуме ДУМ РФ 23 сентября объявил, что весь аппарат СМР переходит в состав аппарата ДУМ РФ, т. е. фактически происходит поглощение одного межрегионального муфтията другим. В итоге не только Аширов, но и муфтий Башкортостана Айнур Биргалин предпочли отмежеваться от Гайнутдина, поскольку юридически их ничего не связывало с ДУМ РФ.
В сухом остатке уход ДУМ АЧР (80 мечетей) и ДУМ Башкортостана (750 мечетей) привел к тому, что в ДУМ РФ осталось всего 350 мечетей. Не спасло и то, что Гайнутдин в этом году создал Приморский мухтасибат во Владивостоке: в нем всего 3 общины, из которых лишь одна обладает молельным помещением, остальные существуют только на бумаге. То, что две общины в Марий Эл перешли из ЦДУМ в юрисдикцию ДУМ РФ, не поменяло положение аутсайдера для Гайнутдина. И хотя часть региональных ДУМ согласились принять типовые уставы, спущенные из аппарата ДУМ РФ, превратившись в мухтасибаты (так поступили ДУМ Забайкальского края и ДУМ Нижегородской области), это не спасло московского шейха от серьезной потери влияния. 350 мечетей в ДУМ РФ — это столько же, сколько, например, мечетей в составе ДУМ Крыма и Севастополя. Ну как после такого Равиля Гайнутдина можно считать «духовным лидером российских мусульман»?
На этом череда скандалов, связанных с ДУМ РФ, не закончилась. Вначале Московский исламский институт, который позиционировался Гайнутдином как «флагман исламского образования в России», был лишен и государственной аккредитации, и лицензии на образовательную деятельность. Фактически это означало прекращение работы вуза. В срочном порядке студентов пришлось переводить в Российский исламский институт в Казани и Дагестанский гуманитарный институт в Махачкале, чтобы они там завершили обучение. Затем ректору МИИ Дамиру Мухетдинову удалось заново получить лицензию. Но, во-первых, это произошло тогда, когда учебный год был в самом разгаре, а набрать новых студентов было уже затруднительно. А во-вторых, наличие лицензии еще не означает государственной аккредитации, т. е. дипломы МИИ — это просто бумага.
Следующим, куда более громким скандалом стала общественная реакция на принятую годом ранее Советом улемов ДУМ РФ фетву о недопустимости межрелигиозных браков. Ислам допускает браки между мусульманами и иудейками, а также с христианками согласно Корану. Т. е. тут богословы Гайнутдина проявили себя как некомпетентные специалисты. От богословского заключения отмежевались не только другие муфтии России (поддержал эту фетву только муфтий Чечни). Даже в самом ДУМ РФ попытались представить ситуацию так, что это сугубо личная точка всех этих богословов во главе с председателем Совета улемов ДУМ РФ Шамилем Аляутдиновым, а не самого руководства ДУМ РФ.
Аналогично со скандалом прошла защита первой в России докторской диссертации по исламской теологии, написанной первым заместителем председателя ДУМ РФ и ректором МИИ Дамиром Мухетдиновым. В тексте докторской можно найти откровенную апологию ИГИЛ и «Талибан» (запрещенные в России террористические организации), а сама процедура прошла с грубейшими нарушениями.
Одно событие можно отнести к заслугам Гайнутдина. 4 ноября в День народного единства во время виртуальной встречи президента России Владимира Путина с религиозными лидерами страны Равиль-хазрат попросил главу страны поддержать празднование 1100-летие принятия ислама в Волжской Булгарии на государственном уровне. Несмотря на то, что в 1989 году этот юбилей уже отмечался с размахом (тогда он проводился по мусульманскому летоисчислению), Путин поддержал эту инициативу: теперь 1100-летие принятия ислама в Среднем Поволжье будут праздновать в 2022 году по григорианскому календарю. Однако все юбилейные торжества проводить доверили не Гайнутдину, а премьер-министру РФ Михаилу Мишустину и президенту Татарстана Рустаму Минниханову. Гайнутдина, если и привлекут, то только в качестве одного из почетных гостей.
Для ЦДУМ уходящий год, несмотря на события в Мордовии, все-таки стал знаковым и успешным. Во-первых, было отмечено 40-летие нахождения на посту муфтия его председателя Талгата Таджутдина. Он стал главным «долгожителем» из мусульманских деятелей России за всю ее историю. Во-вторых, ЦДУМ открыл свое представительство на Северном Кавказе в Ингушетии, во главе которого оказался экс-начальник Управления по делам религии при Администрации Главы Ингушетии Ахмед Сагов. Последний развернул достаточно активную деятельность в регионе, став своеобразным центром притяжения для мусульман Ингушетии и в какой-то степени конкурируя с местным муфтиятом.
Духовное собрание мусульман России во главе с Альбиром Кргановым стало флагманом межрелигиозного диалога со стороны российских мусульман. Ему не только удалось получить личную аудиенцию у патриарха Московского и всея Руси Кирилла, но и добиться строительства многоэтажного Межрелигиозного социально-просветительского культурного центра в Москве. Примечательно, что столичные власти именно Крганова выбрали в роли партнера для таких проектов, а не Равиля Гайнутдина. К тому же Крганов реализовал еще два успешных проекта: создал Центр по правовой защите и социально-культурной адаптации мигрантов и подготовил серьезный доклад «Вопросы соблюдения прав мусульман в России» совместно с Российской ассоциацией защиты религиозных свобод. Тем самым московский муфтий перехватил практику публикаций ежегодных докладов о положении религиозных меньшинств у многочисленных правозащитных организаций, финансируемых, как правило, из-за рубежа. Изложенные в докладе факты говорят о желании конструктивно обсуждать проблему правовой защиты мусульман.
ДУМ Татарстана сумел укрепить свое положение как один из крупнейших в России центров корановедения. Изданный на русском и татарском языках перевод Корана в виде тафсира «Калям Шариф», выполненного группой богословов под руководством муфтия Камиля Самигуллина, стал хитом года и по размеру тиража (на татарском языке вышло 45 тыс. экземпляров двумя изданиями, на русском — 3 тыс.), и по географии распространения, поскольку татарстанский муфтият распространил книгу по всей стране и за ее пределами.
V съезд ДУМ Азиатской части России в Омске не только привел к переизбранию на очередной 5-летний срок бессменного председателя Нафигуллу Аширова, но и продемонстрировал нелояльность к Равилю Гайнутдину тех глав региональных ДУМ, которые в прошлом относились к Совету муфтиев России: в первую очередь речь идет о муфтии Башкортостана Айнуре Биргалине и муфтии Мордовии Илдузе Исхакове. И это несмотря на то, что аппарат ДУМ РФ разослал инструкцию о недопустимости участия в этом съезде муфтиев, подконтрольных Гайнутдину. Биргалин, и что особенно любопытно — Исхаков, демонстративно проигнорировали этот запрет. Аширов укрепил свои позиции тем, что открыл представительства в Астраханской, Оренбургской и Саратовской областях, т. е. географически вышел за пределы Азиатской части России.
На Северном Кавказе также произошло несколько знаковых событий. Пандемия коронавируса стала серьезным испытанием для Дагестана, а муфтият во главе с Ахмадом Абдуллаевым стал силой, которая принялась активно помогать в решении этой серьезной проблемы. Эти заслуги признал даже президент России, который подключил по видеосвязи дагестанского муфтия к обсуждению проблемы на равных с государственными чиновниками и выразил главе мусульман Дагестана благодарность.
В Ингушетии после смерти от Covid-19 муфтия Абдурахмана Мартазанова его пост занял Иса Хамхоев, который до 2019 года возглавлял Духовный центр мусульман Ингушетии. В итоге возник необычный прецедент, когда одно и тоже лицо дважды избрается муфтием с перерывом в один год.
В Нальчике Рособрнадзор приостановил лицензию Северо-Кавказского исламского университета им. Абу Ханифы, что свидетельствует о том, что система высшего исламского образования далека от совершенства не только в столице, но и на Юге России.
К сожалению, проблема терроризма на религиозной почве не обошла мусульманскую умму России. Свидетельством этому стали теракты в Татарстане, Чечне, Дагестане и Карачаево-Черкесии. Новацией стало омоложение терроризма, теракты стали осуществлять даже подростки, как это произошло в татарстанском городке Кукморе.
Строительством новых мечетей как наглядным подтверждением развития исламского сообщества в России могли похвастаться только муфтияты Татарстана, Башкортостана и ЦДУМ, на территории которых открылись новые мечети. Удручающей ситуация выглядит только в ДУМ РФ: за год в этом муфтияте не появилось ни одной мечети. Решить проблему Равиль Гайнутдин попытался за счет инициативы, перехваченной у председателя общины «Махалля Иршад» Калининградской области Артура Русяева, предложившего по аналогии с храмом Воскресения Христова, ставшего главным православным собором Вооруженных Сил РФ, открыть аналогичную по размеру мечеть. После того, как Русяева арестовали за хранение наркотиков, Гайнутдин принялся выдавать идею за свою собственную. Но шансы на ее реализацию объективно невелики, поскольку особого энтузиазма у других муфтиев она не вызывает, а Министерство обороны РФ вряд ли загорится желанием строить мечеть такого же размера, как и храм Воскресения Христова для одного из малочисленных муфтиятов.