Алек Эпштейн: Для Израиля важно сохранить всё, что достигнуто при Трампе
Алек Д. Эпштейн. Фото: EADaily
Завершение правления Дональда Трампа открывает новую — не исключено, что весьма сложную — страницу в американо-израильских отношениях. Парламентская демократия в самом Израиле оказалась в тупике, выходом из которого может стать возвращение к прямым выборам премьер-министра. В ходе Второй Карабахской войны Израиль занял неправильную по морально-этическим причинам и правовым последствиям позицию односторонней поддержки Азербайджана. Обо всём этом — и о других направлениях политики Израиля за годы правления Биньямина Нетаньяху рассуждает доктор социологических наук, эксперт Института Ближнего Востока и Центра изучения Израиля и диаспоры Алек Д. Эпштейн.
— Биньямин Нетаньяху находится во главе Израиля уже двенадцатый год подряд. Столь продолжительное время на этом посту не находился ни один из премьер-министров страны. В чем причины его политического долголетия?
— На самом деле Биньямин Нетаньяху на посту премьер-министра Израиля находится уже пятнадцатый год: не забудем, что он возглавлял правительство и в 1996—1999 годах, а бессменно управляет страной с 2009 года. До него никто, даже считающийся «отцом-основателем» израильской государственности Давид Бен-Гурион, не находился у руля государства так долго. Такое политическое долгожительство объясняется как исключительной стойкостью самого Нетаньяху, так и тем, что в стране нет альтернативного лидера, который мог бы уверенно прийти ему на смену. Это на самом деле неестественная ситуация для демократического государства, но такова реальность: альтернативный лидер, который бы воспринимался как достойный преемник Нетаньяху, в стране отсутствует. Очень много кто за годы его правления претендовал на эту роль, и есть те, кто претендует на нее сейчас, однако никто пока не сумел доказать, что делает это по праву.
В правоцентристской партии «Ликуд» [«Единство»], которую Нетаньяху возглавляет без перерыва с ноября 2005 года, нет никого, кто казался бы его явным и достойным наследником, а другие партии то появляются, то исчезают. Например, лево-либеральная партия «Кахоль-Лаван» (дословный перевод — «Сине-белые», названа по цветам израильского флага. — прим. EADaily ), которая на парламентских выборах (прошли 9 апреля 2019 года, 17 сентября 2019 года и 2 марта 2020 года) получила вначале 35, потом 33, а сейчас имеет 15 мандатов (всего в Кнессете 120 депутатов), на следующих выборах, согласно опросам, получит максимум пять мест или даже не преодолеет электоральный барьер (в Израиле он составляет 3,25% голосов). Не так давно существовал политический блок «Сионистский лагерь», представлявший собой созданный в 2014 году альянс Партии Труда и списка «Ха’тнуа» [«Движение»], который получил 24 мандата в 2015 году, но перед выборами 2019 года распался.
Сейчас Партия Труда имеет лишь три мандата и, если не произойдет чудо, то она не пройдет электоральный барьер, а «Ха’тнуа» вообще исчезла с политической карты. Возглавлявшие вышеназванные партии в последние шесть лет Бени Ганц, Ицхак Герцог, Ципи Ливни и Ави Габай заявляли о себе как о кандидатах на пост премьер-министра, а сейчас трех из них уже нет ни в Кнессете, ни в правительстве, да и дни нынешнего министра обороны Бени Ганца и там, и там, по всей видимости, сочтены. Все эти примеры из самого недавнего прошлого показывают, насколько нестабильна партийно-политическая система Израиля. Многие кричат, что Нетаньяху «провалился», но почти никто не предлагал — и не предлагает до сих пор — никаких осмысленных альтернатив по существу: ни во внешней и оборонной политике, ни в экономике. Лидеры оппозиции, громко заявлявшие, что могут бросить вызов Нетаньяху, несколько лет спустя с трудом вспоминаются по именам.
Основная проблема, на мой взгляд, состоит в том, что в стране отсутствуют предпосылки для формирования минимально стабильной конфигурации власти. Вдумайтесь: не позднее 23 марта 2021 года страну ждут четвертые парламентские выборы за два года! Всю историю Израиля в стране существовало коалиционное правление, правительство формировалось на основе нескольких партий из числа прошедших в Кнессет; ни одна партия никогда не получала ни более 50% голосов, ни более 50% депутатских мест, что позволило бы создать монолитное правительство. На грядущих выборах «Ликуд» во главе с Нетаньяху, по всей видимости, не наберет даже 30 мандатов, а все остальные партии — и того меньше. Такая ситуация, конечно, не нова для Израиля: уже не раз бывало, что «правящей» считалась партия, к которой относятся менее четверти депутатов парламента страны, и которая поэтому формировала правящую коалицию, в которой оказывалась в меньшинстве, ибо для утверждения правительства в парламенте нужен минимум 61 голос. Но давайте скажем прямо: ситуация, при которой партия премьер-министра оказывается в меньшинстве в сформированной им коалиции, — ненормальна. Израилем сейчас управляет кабинет, который одни называют «правительством Лебедя, Рака и Щуки», другие — «правительством Ежа и Ужа», оно малодееспособно, неэффективно, его раздирают внутренние противоречия, и нет никаких, вообще никаких причин надеяться, что четвертые выборы за два года вдруг каким-то магическим образом станут панацеей от этой беды.
Поэтому я считаю, что Израилю необходимо вернуться к прямым выборам главы правительства — так, как это было в 1996, 1999 и 2001 годах, чтобы прекратить практику шантажа премьер-министра со стороны маленьких партий, от которых он вынужденно зависит, и чье влияние оказывается диспропорционально большим. Это не демократично, это попирает принципы равноправия, во-первых, и принцип народовластия, во-вторых, ибо от того, к какому лидеру присоединится та или иная партия, имеющая поддержку 5% избирателей, зависит, кто встанет во главе страны. Это нонсенс. Избирать главу страны (а в Израиле, как и в Великобритании, это — премьер-министр) должны все ее граждане, и перед ними, а не перед шантажистами из небольших партий, тешущих свое эго политиканов, он и должен отвечать. В Израиле трижды прошли прямые выборы главы правительства: в 1996, 1999 и 2001 годах (кстати, на первых таких выборах 1996 года как раз победил Нетаньяху), потом эту практику отменили, и я призываю к ней вернуться.
— А почему в 1996 году в Израиле решили перейти к прямым выборам премьер-министра?
— Это решение было принято за четыре года до этого ровно поэтому, что всех замучил шантаж кандидатов на пост премьер-министра со стороны маленьких партий. По итогам парламентских выборов 1981 года блок «Ликуд» получил 48 мандатов, а Партия Труда — 47, в 1988 году «Ликуд» получил 40 мандатов, а Партия Труда — 39, и каждый раз списки из одного — двух — трех депутатов решали, кого «короновать» на царствование, добавив свои мандаты до искомого числа 61. И тогда в Кнессете стали работать над законом о прямых выборах премьер-министра Израиля, приняли его в 1992 году, отсрочив вступление до следующих выборов. Это было сделано, чтобы весь народ, а не маленькие партии, имеющие минимальную общественную поддержку, определял, кто будет главой правительства.
К сожалению, сейчас мы вернулись к тому откровенному безобразию, которое царило в стране большую часть 1980-х годов. В начале 2019 года Нафтали Беннет и Айелет Шакед, бывшие тогда министрами образования и юстиции, соответственно, вышли из блока религиозно-сионистских партий, который сами же возглавляли, и создали список «Новые правые», который, получив 3,22% голосов, не добрал 0,03% до электорального барьера — и оказался вне Кнессета, отправив в корзину более 138 тысяч голосов избирателей правого лагеря. В свою очередь, бывший у Нетаньяху в разные годы главой его администрации, министром иностранных дел и министром обороны Авигдор Либерман вдруг закусил удила — и отказался присоединяться к правительству, стоя во главе партии, получившей ровно 4% голосов избирателей. Эти художества Беннета, Шакед и Либермана, которые сейчас вновь являются депутатами Кнессета, но отказавшимися войти в правительство, хотя никаких идеологических разногласий между их избирателями и избирателями «Ликуда» нет, заставили проводить вторые выборы, затем — третьи, теперь — четвертые, и это политиканское хулиганство, вызванное исключительно неадекватными амбициями этих людей, с моей точки зрения, ничем нельзя оправдать. Не должно быть так, чтобы из-за капризов и неумеренных амбиций лидеров маленьких партий в заложниках оказывалась вся страна. Поскольку Израиль сейчас оказался в том же тупике, что и 30 лет назад, я считаю, что и выход из него может стать аналогичным: прямые выборы главы правительства. Не надо заново изобретать велосипед.
— Какие изменения произошли в американо-израильских отношениях за годы правления президента США Дональда Трампа?
— Дональд Трамп оказался самым произраильским президентом США за всю историю двусторонних отношений. Помню, как многие говорили, будто свою симпатию к Израилю Трамп выражает только в предвыборной пропаганде, а потом как вертлявый бизнесмен «продастся» арабам при первой же возможности, как только подвернется удобная конъюнктура. Эти предостережения звучали десятки, если не сотни раз.
И что же мы видим в итоге после четырех лет правления Трампа? Всё, что я только что процитировал, оказалось банальной клеветой. Трамп ни разу не предал Израиль, он всегда поддерживал еврейское государство, причем так, как никакой другой президент США за 70 предшествовавших лет. Все, кто предсказывали, что Трамп «продаст» Израиль ради своих многогранных бизнес-интересов в странах арабо-мусульманского мира, оказались банальными клеветниками.
В сухом остатке: именно Трамп признал объединенный Иерусалим столицей Израиля, куда перевел посольство США из Тель-Авива, он же признал Голанские высоты частью территории Израиля, он же приложил огромные усилия для того, чтобы Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн, Судан и Марокко признали Израиль и установили дипломатические отношения с ним. В Израиле не ставят памятники, но Трамп за всё, им сделанное, памятник в Израиле несомненно заслужил.
Сейчас главный вопрос: что Израилю ожидать от нового президента США Джозефа Байдена? Многие в Израиле опасались, что новоизбранный президент назначит госсекретарем Сьюзан Райс (советник президента США Барака Обамы по вопросам национальной безопасности в 2013—2017 годах. — прим. EADaily ), которая заведет старую песню о том, что Израиль должен пойти на те или иные уступки палестинцам во имя создания атмосферы, способствующей возобновлению мирного процесса. Всю эту дребедень Израиль восемь лет слышал от Барака Обамы и его помощников. Я рад, что Байден сформировал весьма умеренную команду, но все-таки его администрация — это не администрация Трампа. И главный вопрос: сможет ли администрация нового президента США сохранить политические достижения, достигнутые командой предшественника? Новый госсекретарь США Энтони Блинкин не настроен антиизраильски, но его позиция по Ближнему Востоку все-таки отличается весьма существенно от той, что была у Дональда Трампа, его старшего советника Джареда Кушнера, специального посланника президента США на Ближнем Востоке Ави Берковица, нынешнего посла США в Израиле Дэвида Фридмана…
При Трампе произошли тектонические изменения в американо-израильских отношениях, и для Израиля очень важно, чтобы вектор не был повернут вспять. Для США в целом характерна преемственность во внешней политике, поэтому я все же надеюсь, что Байден не переведет посольство США обратно в Тель-Авив и не откажется от признания Голанских высот частью Израиля. Но вот что может произойти, так это возвращение к старой шарманке, из которой будут звучать заявления о том, что главное препятствия к миру — это, якобы, еврейские поселения на контролируемых территориях, что Израилю нужно возобновить переговорный процесс с Организацией освобождения Палестины с позиции уступок, т. е. опять вернуться к так называемому мирному процессу, который шел в 1992—2008 годах и который не привел ни к прекращению террора, ни к миру. Поэтому важно, чтобы у Израиля был лидер, который, если того потребуют национальные интересы страны, мог говорить американскому президенту «нет!», как говорил Биньямин Нетаньяху Бараку Обаме.
Ближневосточная политика Обамы — это сплошная череда трагедий: никто, как он, так искренне не стремился достичь мира в этом регионе, но ни при каком другом американском президенте всё не развивалось таким ужасным образом — и в Сирии, и в Ираке, и в Афганистане, и в Ливии, да и в других странах. Джозеф Байден все восемь лет президентства Обамы был его заместителем, до этого он возглавлял Сенатский комитет по международным отношениям, и меня не покидают опасения того, что и у этого безусловно желающего только хорошего человека всё кончится очередным ИГИЛом (запрещенная в России террористическая организация. — прим. EADaily ). Байден приходит на место Трампа, но он наследник не Трампа, а Обамы; для Израиля же важно сохранить как можно больше из наследия Трампа и как можно меньше — из наследия Обамы, поэтому не нужно быть учеником Нострадамуса, чтобы предвидеть те проблемы, которые нас могут ждать. Вряд ли Израилю есть, на что рассчитывать, главное — не потерять то, что уже есть.
— Нынешнее признание Израиля арабскими странами можно считать следствием политики Дональда Трампа на Ближнем Востоке?
Безусловно, да. Подписание в 2020 году официальных договоров о взаимопризнании и установлении дипломатических отношений между Израилем и Бахрейном (15 сентября), Объединенными Арабскими Эмиратами (15 сентября), Суданом (объявлено об этом было 23 октября, власти Судана подписали документы 6 января 2021 года, совместной церемонии с израильтянами они не проводили) и Марокко (объявлено об этом было 10 декабря, соглашение было подписано в Рабате 22 декабря), как и потепление отношений между Израилем и Саудовской Аравией — это результаты исключительно удачной политики Дональда Трампа на Ближнем Востоке. Это не результат каких-то «накопленных» несколькими американскими администрациями усилий, нет — исключительно заслуга президента Трампа. В ходе предвыборной кампании 2016 года Нетаньяху стал чуть ли не единственным иностранным лидером, однозначно поддержавшим кандидатуру Трампа, и, выиграв выборы, Трамп об этом не забыл. Политика Израиля на арабском направлении никак не изменялась за все годы правления Нетаньяху, который, напомним, был премьер-министром и все восемь лет президентства Барака Обамы, за исключением первых двух месяцев, и в те годы никто и мечтать не мог о том, что израильтяне будут массово летать в туристические поездки в Абу-Даби и Дубай, а сейчас это реальность! Сколько договоров об установлении дипломатических отношений с арабскими странами подписал Израиль при лауреате Нобелевской премии мира Обаме? Ни одного. А при Трампе — целых четыре!
Вопрос, который стоит сейчас перед Израилем, состоит в том, что будет со всем этим наследием после ухода Трампа из Белого дома? Наибольшие опасения лично у меня вызывает будущее израильско-суданского договора. Вспомним не такую давнюю историю: при посредничестве США 17 мая 1983 года был заключен мирный договор между Израилем и президентом Ливана Амином Жмайелем, который так и не был ратифицирован парламентом Ливана и спустя менее чем через десять месяцев после подписания расторгнут ливанской стороной. Дипломатических отношений между Израилем и Ливаном нет и поныне. Важно понимать, что каждый из четырех заключенных в последние месяцы договоров между Израилем и арабскими странами имеет индивидуальную подоплеку в каждом конкретном случае. При заключении каждого из договоров США обещали поставлять арабским странам запрашиваемые ими арсеналы вооружений, финансовую помощь, в случае с Марокко — признать их право на контроль над Западной Сахарой, а в случае Судана — снять санкции, наложенные в связи с включением этой страны в список государств, поддерживающих международный терроризм.
Эти соглашения Израиля с арабскими странами не были двусторонними, все они носили трехсторонний характер; США — их не свидетель, а важнейший участник. Кстати, израильско-египетский договор 1979 года в этом смысле был таким же: в связи с подписанием этого документа Вашингтон обещал предоставлять Каиру финансовую помощь в размере $ 2,1 млрд ежегодно, скрупулезно выполняя это обязательство. Дональд Трамп давал всё, что хотели те арабские страны, которые признавали Израиль и устанавливали мирные отношения с ним, и давал по максимуму. Он очень хотел, чтобы и Саудовская Аравия признала Израиль (а именно эти две страны стали первыми, которые Трамп посетил, став президентом), но у Саудовской Аравии нет проблем, которые решить мог именно и только Трамп, вследствие чего Эр-Рияд воздержался от заключения официального договора с Израиля, хотя и эти двусторонние отношения явно потеплели, а в ноябре 2020 года Нетаньяху и глава «Моссада» Йоси Коэн посетили Саудовскую Аравию, где встретились с наследным принцем Мухаммедом бен Сальманом.
Важнейшая задача администрации Джозефа Байдена на Ближнем Востоке — сохранить эти достижения Трампа.
Я убежден, что договор между Израилем и ОАЭ останется в силе. За три месяца после установления дипломатических соглашений Абу-Даби посетили 150 тысяч израильтян (при том, что всё население Израиля — лишь чуть более 9 миллионов человек): это небывалый поток туристов из страны, с которой еще недавно не было ни дипломатических отношений, ни прямого авиасообщения. Это немыслимый показатель, особенно если учитывать, что в мире бушует пандемия коронавируса.
Учитывая давние связи Израиля и Марокко, которые были установлены еще в 1963 году, когда глава «Моссада» встретился с королем Хасаном II, а также тот факт, что в Марокко до сегодняшнего дня проживает шеститысячная еврейская диаспора — единственная, сохранившаяся в арабских странах, я уверен, что и этот договор не будет отменен.
Скорее всего, хотя в этом я уже не так уверен, устоит и договор Израиля с Бахрейном, а вот в отношении Судана поводов для беспокойства существенно больше, хотя, конечно, хотелось бы, чтобы сохранился и он. Судан важен для Израиля, поскольку на протяжении многих лет именно через эту страну Иран снабжал оружием ХАМАС, Израилю даже приходилось бомбить конвой с оружием для сектора Газа на территории Судана, и хотелось бы, чтобы те времена не вернулись. Добавлю, что с 28 июля 2011 года у Израиля есть дипломатические отношения с Южным Суданом, не говоря уже об отношениях с северным соседом Судана, Египтом, установленных более 40 лет назад. Однако в суданском руководстве противодействие нормализации отношений с Израилем было и остается весьма значительным.
Новой администрации Байдена важно, поэтому, заниматься не демагогией на тему мирного процесса с палестинцами, которого нет и не будет, а постараться сохранить все те соглашения, которые были заключены при Трампе: ближневосточная политика США никогда не была столь успешной, как при уходящем президенте.
— А почему такой массовый туризм из Израиля в ОАЭ?
— Во-первых, потому что в условиях пандемии коронавируса авиасообщение очень ограничено. Израильтяне, не имеющие другого гражданства, могут сейчас свободно поехать только в Турцию, на Сейшельские острова и в ОАЭ; остальные страны ограничили приезд туристов вплоть до полного запрета. А людям все же хочется отдыхать! Хорошо, когда у израильтянина есть второй, иностранный, паспорт (таких людей немало; так, почти все выходцы из России, переехавшие в Израиль после 1992 года, не стали отказываться от российского гражданства), и он может приехать в другую страну, но у многих — как и у меня самого — запасных паспортов нет, и наш выбор маршрутов ограничен, как никогда прежде.
Во-вторых, ОАЭ — интереснейшая страна, где прежде израильтяне бывать не могли. Эффект новизны очень притягателен: искупаться в Персидском заливе, посмотреть с небоскребов, элементарно ощутить драйв от того, что можешь среди первых побывать на недоступном прежде израильтянам Аравийском полуострове, — всё это и объясняет такой невиданный поток туристов в Абу-Даби и Дубай из Израиля.
— Если за полгода четыре арабских страны признали Израиль, то как же тогда быть с многолетней поддержкой Организации освобождения Палестины со стороны арабских государств?
— Мы раз за разом видим, что на практике этой поддержки нет, что тема эта арабским правителям надоела даже на уровне пропагандистской риторики. У палестинцев была реальная возможность заключения на весьма выгодных для них условиях соглашения в Кемп-Дэвиде в июле 2000 года и особенно в египетском городе Табе в январе 2001 года; тогдашний премьер-министр Израиля Эхуд Барак был готов пойти на уступки, прежде считавшиеся немыслимыми, но Ясир Арафат, возглавлявший ООП и Палестинскую национальную администрацию, так и не смог произнести слова о прекращении конфликта с Израилем, т.н. finality of claims. Параметры палестино-израильского договора были согласованы и на тайных переговорах премьер-министра Израиля Эхуда Ольмерта с преемником Арафата на посту главы ООП и ПНА Махмудом Аббасом в 2008 году, однако в решающий момент Аббас отказался подписать договор и прилагавшиеся к нему карты. И это при том, что и Эхуд Барак, и Эхуд Ольмерт готовы были на максимальные уступки, вплоть до почти полного ухода с территории Иудеи, Самарии, Иорданской долины и сектора Газа. Арабские страны оказались перед выбором: нужно ли им оставаться в состоянии конфликта с Израилем из-за того, что палестинские руководители не в силах от этого конфликта отказаться, и никакие уступки не в силах побудить их подписать мирный договор — или действовать, исходя из собственных интересов и соображений. Первым такой выбор в пользу патриотического отстаивания интересов своей страны сделал во второй половине 1970‑х годов президент Египта Анвар Садат, за ним его сделали короли Иордании, Бахрейна, Марокко и эмир Абу-Даби. Организация Объединенных Наций — я сейчас пишу об этом книгу — убедила палестинцев в том, что они, якобы, являются «сердцевиной» ближневосточного конфликта, что пока не будет урегулирован конфликт с ними, Израиль останется парией. Но жизнь доказывает обратное, и время не работает на палестинцев.
Угрозы, перед которыми стоит в последнее десятилетие арабо-мусульманский мир — массовые протесты населения, гражданские войны, религиозный терроризм, беженцы, усиление влияния Ирана, стремящегося стать ядерной державой — для большинства стран намного важнее, чем вопрос будущего Палестины, который постепенно переходит в разряд второстепенных, теряя свою актуальность. Когда идет война в Сирии, которая длится дольше, чем Вторая мировая (она продолжается уже десять лет, начиная с 2011 года), много лет фактически не существуют как единые государства Ирак, Афганистан и Сомали, то палестинская проблема выглядит малозначительной. Что бы ни произошло, на какие бы уступки Израиль ни согласился пойти на палестинском направлении, ИГИЛ и «Талибан» (движение запрещено в РФ) от этого не исчезнут и не ослабнут, гражданская война ни в Ираке, ни в Сирии не кончится, курдская проблема решена не будет, а ядерные амбиции Тегерана — не ослабнут. Что бы ни говорили дипломаты — российские ли, американские, какие угодно еще — палестинская проблема не является сердцевиной международных конфликтов на Ближнем Востоке, и больше ею, по всей видимости, не будет никогда. На календаре 2021-й год, не 1948-й.
— Какова же в такой ситуации будет судьба палестинских территорий?
— Она, я думаю, останется такой же, как сейчас. На территориях, подконтрольных Палестинской администрации, уже почти полтора десятилетия функционируют два правительства, одно — в Рамалле, второе — в Газе, причем действуют они совершенно независимо друг от друга. Ни на Западном берегу реки Иордан, ни в секторе Газа никаких выборов не было уже 15 лет, мандаты как Махмуда Аббаса, так и Законодательного совета ПНА давно истекли. Из сектора Газа Израиль в 2005 году вывел все свои войска и разрушил все, созданные там за 38 предшествовавших лет, еврейские поселения, после чего власть там полностью захватило исламистское движение ХАМАС, в июне 2007 года изгнавшее функционеров ФАТХа и установившее исламистскую диктатуру. В Израиле увидели, каковы были результаты согласованных с администрацией Джорджа Буша-младшего «уступок», и явно не намерены повторять эту ошибку. В восточном Иерусалиме, Иудее, Самарии и Иорданской долине проживает в настоящее время почти миллион израильтян, в городе Ариэль создан университет, в котором учатся и евреи, и арабы, и где недавно был открыт медицинский факультет, и никакого отступления оттуда не будет, что бы кто в какой резолюции ни нафантазировал.
Думаю, что вне зависимости от исхода выборов в Израиле изменений на контролируемых территориях в обозримом будущем ожидать не стоит. Территориальный статус-кво сложился уже более двадцати лет назад, подавляющее большинство палестинцев живет в городах, контролируемых ПНА, и дополнительных территориальных уступок со стороны Израиля ждать не стоит, ибо в стране сегодня нет ни одного претендующего на власть политика, который бы с такими идеями выступал.
— Отношения с Турцией у Израиля остаются в подвешенном состоянии. Формально обе страны имеют дипломатические отношения, однако на практике из-за внешнеполитического курса турецкого президента Реджепа Эрдогана Анкара и Иерусалим испытывают охлаждение. Можно ли изменить ситуацию?
— Отношения Израиля с Турцией носят очень странный характер. С одной стороны, на уровне риторики президент Турции Реджеп Эрдоган выступает против Израиля настолько резко, что порой кажется, что он соревнуется с иранскими аятоллами. Когда ряд арабских стран в 2020 году заключили соглашения об установлении дипломатических отношений с Израилем, то он стал выступать с жесточайшей критикой в их адрес. Но есть один нюанс: сама Турция все годы правления Эрдогана поддерживает дипломатические отношения с Израилем. С другой стороны, несмотря на регулярно излагаемую публично жесткую антиизраильскую позицию, Эрдоган не блокирует сотрудничество Анкары с Иерусалимом. Ежедневно сотни израильских туристов отправляются отдыхать на турецкие курорты, а «Турецкие авиалинии» совершают больше рейсов в Израиль, чем любая другая иностранная авиакомпания. Чтобы не расстраивать власти Турции, Израиль на официальном уровне до сих пор не признал геноцид армян, что лично я считаю позорным и постыдным, учитывая, что сами евреи пережили в ХХ веке страшный геноцид и должны, хотя бы поэтому, быть восприимчивыми к боли других народов, в частности, народа армянского. Думаю, что, если бы президент Турции вел бы себя более корректно по отношению к Израилю, это было бы полезнее и для Иерусалима, и для самой Анкары.
— Как в Израиле воспринимали Вторую Карабахскую войну осенью 2021 года? Не секрет, что Иерусалим поставлял Баку вооружение, а в Азербайджане некоторые ликовавшие от победы местные жители ходили, обмотавшись в израильские флаги.
— Не являясь официальным лицом, я могу открыто говорить то, что думаю, от своего имени. Я понимаю, что Израилю Азербайджан нужен как форпост, откуда ведется многогранная деятельность против Ирана. Я понимаю, что для военно-стратегических интересов Израиля Азербайджан важнее Армении. И все же я считаю, что Израиль крайне неверно вел себя в этих событиях по двум причинам, которые имеют преимущественно морально-нравственный характер, но это тот случай, когда этический аспект может иметь и серьезные политические последствия.
Во-первых, страна, созданная народом, пережившим Холокост, должна была поддержать народ, переживший в 1915 году страшный геноцид — хотя бы из чувства общности судеб. Считаю, что Израиль должен был оказывать моральную, политическую и военную поддержку Армении; еврейское государство, создавшую сильную армию, многое могло сделать. Израиль не начинал Вторую Карабахскую войну, не провоцировал ее, но раз она случилась, то Израиль должен был вести себя по-другому.
Во-вторых, считаю важным напомнить, что после Первой Карабахской войны 1992−1994 годов Армения обрела на территории Азербайджана свои «контролируемые территории», и сложился определенный статус-кво, длившийся 26 лет. Ни одна страна, в том числе и сама Армения, не признала Нагорно-Карабахскую Республику; за все эти годы Армения так и не объявила де-факто контролировавшиеся ее армией территории, прилегавшие к НКР, частью своей страны. Параллель напрашивается сама собой: Государство Израиль в 1967 году в ходе Шестидневной войны заняло целый ряд территорий у Иордании, Египта и Сирии. Со всех территорий, которые до 1967 года принадлежали Египту (Синайский полуостров) или контролировались им (сектор Газа), Израиль ушел. Отвоеванные у Сирии Голанские высоты Израиль, наоборот, специальным законом, принятым Кнессетом в 1981 году, объявил частью своей территории. А вот территории, которые до 1967 года были частью Иордании, Израиль, с одной стороны, не вернул, а с другой, не распространил на них свой суверенитет. Представим гипотетическую ситуацию, при которой Иордания — при поддержке той же самой Турции — пойдет отвоевывать Западный берег, который даже по израильскому закону не является частью территории Израиля, и уж тем более не признан таковой ни одним иностранным государством. Что тогда? Израиль начнет кричать: кошмар, на нас напали, наши жители под угрозой гибели, просим вмешаться и остановить агрессоров, на что любой сможет возразить: простите, когда точно так же напали на контролируемые территории Армении, где жили одни армяне (азербайджанцы ведь там не жили последние четверть века), что делал сам Израиль? Возмущался? Да нет, не возмущался, а даже помогал Азербайджану, как ни в чем не бывало продолжая военно-техническое и политическое сотрудничество с Баку.
Поскольку ситуации очень похожи, в интересах Израиля следовало бы политически поддержать Армению. Думаю, что если бы Армения осуществила аннексию Нагорного Карабаха, то ситуация была бы иной. Когда Армения просила военной помощи у России по договору ОДКБ, в Москве отвечали: простите, а разве на вас напал Азербайджан? Нет, не напал. Он воюет с непризнанным всеми странами и вами же политическим образованием, которое создано на его территории, а на это никакие договора о взаимопомощи не распространяются. В случае, если Израиль подвергнется нападению, мы вполне можем услышать то же самое, поэтому, убежден, что распространение израильского суверенитета на населенные гражданами Израиля районы Иудеи, Самарии и Иорданской долины — насущная необходимость, диктуемая интересами национальной безопасности. Перед прошлыми выборами Нетаньяху обещал продвигаться в этом направлении, была названа конкретная дата — к 1 июня 2020 года, но, к сожалению, ни тогда, ни позже никакой аннексии не произошло. К этому плану нужно вернуться. Подобный шаг Израиль осуществил в отношении Голанских высот, которые спустя почти 40 лет после их аннексии и США признали частью территории Израиля; рано или поздно признают и другие. Так же нужно поступить в отношении заселенных гражданами Израиля районов Иудеи, Самарии и Иорданской долины — и сделать это нужно ровно для того, чтобы не оказаться в той ситуации, в которой оказалась Армения.
— Не могу не спросить про российско-израильские отношения. Насколько успешно они развивались за годы правления Биньямина Нетаньяху?
— У меня есть много претензий к политике Биньямина Нетаньяху внутри Израиля, в особенности в последние два года, но для российско-израильских отношений нынешний глава правительства остается самым лучшим лидером за всю их историю. Он сделал очень многое для этого, и не менее важно то, что он не сделал, сумев удержаться от антироссийских санкций, которые неизвестно зачем ввели — и продолжают вводить — страны Запада, да и не только они. Никакие из этих санкций, насколько я могу судить, никак и ничем не повлияли на политику России, они лишь нанесли вред ни в чем не повинным людям по обе стороны нового «железного занавеса», и я очень рад, что Израиль в этом постыдном процессе введения санкций и антисанкций не участвовал. Израилю важно, чтобы Россия не вела антиизраильской политики, подобной той, которую вел в 1967—1989 годах Советский Союз, когда отношения между двумя странами были разорваны, самолеты между ними не летали, не было ни научных, ни культурных связей. За последние два десятилетия отношения между Россией и Израилем развивались во всех сферах: от экономики и туризма и до культуры и образования. Россия и Израиль — не враги, а во многом союзники по целому ряду вопросов, не говоря уже о том, что отношения между руководителями двух стран отличаются редким доверием и взаимоуважением. Подобно тому, как выше я говорил о том, что Байдену нужно сохранить все достижения Трампа в израильско-американских отношениях, точно так же тому, кто однажды придет на смену Нетаньяху, нужно сохранить его достижения в израильско-российских отношениях. К счастью, нет никаких причин и оснований для того, чтобы у Израиля не сохранялись в будущем те продуктивные и взаимовыгодные отношения с Россией, которые есть сейчас; для сотен тысяч русскоязычных израильтян, которых в России считают соотечественниками, это тема огромной важности. Фактическое прекращение авиационного сообщения между двумя странами в марте прошлого года стало тяжелым ударом, я сам — впервые с 1998 года — уже год не был в России, и очень надеюсь, что ситуация нормализуется уже в ближайшие месяцы.
Беседовал Раис Сулейманов
Справка EADaily. Алек Д. Эпштейн — доктор социологических наук (Иерусалимский университет, 2001), специалист по истории и политологии Израиля и арабо-израильского конфликта. Автор более чем двадцати монографий, последние из которых: «От Владимира Жаботинского до Биньямина Нетаньяху: Национально-либеральное движение Израиля — прошлое и настоящее» (2019, в двух томах) и «Израиль и Египет: пять войн за четверть века» (2020).